Древние египтяне, которые имели развитую культуру, поощряли стройность и длинноногость, но без чрезмерной худобы. Красавицы обязаны были иметь широкие скульптурные плечи и развитые мускулы.
Кроме того, они щедро пользовались косметикой, рисуя себе яркие привлекательные губы и удлиненные глаза: большеглазость была непременным атрибутом женственности.

Древние греки создали свой эстетический идеал не столько на базе красоты, сколько чистой гармонии и физического совершенства тела. А физическое совершенство по-гречески – это Олимпийские игры, спартанское воспитание.
Если обратиться к мифологии, то, скажем, Геракл однажды довольно долго притворялся девушкой, скрываясь среди иониек. И ничего такого – просто девицы тогда были под стать Гераклу: мощные, мускулистые, с широкими плечами, крепкими руками и бедрами, так что в женской одежке великого героя и полубога от юных будущих домохозяек было не отличить.
Особо ценились древними греками красивые тылы. Им не требовался пышный бюст: есть хоть какой-нибудь, и ладно, а вот красивый зад – это да, это по-нашему.

Римляне от греков в смысле канонов ушли недалеко – вернее, они просто скопировали эллинские образцы. Правда, идеал красоты обзавелся горбинкой на носу, которую с тех пор принято считать аристократической.

Средние века создали свой неповторимый женский типаж. Он характеризовался мертвенной бледностью и цыплячьей худобой, вызванной многочасовыми стояниями на молитве, пешими паломничествами, постами и прочими умерщвлениями плоти. Кроме того, благородные дамы специально подбривали волосы на висках и на лбу, чтобы он казался более высоким и придавал им одухотворенный вид.



Кошмар закончился с наступлением эпохи Возрождения. Человек Ренессанса стряхнул с себя воспоминания о мрачном прошлом в обществе тощих немытых страхолюдин и начал радоваться жизни. Радость, разумеется, нашла свое выражение и во взглядах на слабый пол. Женщины эпохи Возрождения постепенно обрастают плотью.

Постепенно идеальные женские плечи делаются все более и более широкими и округлыми, шеи – длинными и стройными, а фигуры – жизнерадостно упитанными.

Эпоха барокко в любви к ярко выраженной телесности зашла гораздо дальше: тогдашний женский идеал – настоящее торжество целлюлита и жировых отложений.

Последовавший за рококо классицизм, со своим стремлением к строгости и гармонии, в целом тоже не поощрял ни телесные излишества, ни недостаток веса: требовалось нечто среднее, не оскорбляющее взор.